Механизмы формирования депрессивных состояний

Человеку свойственно всему искать объяснения и тем более своим переживаниям. Печаль, тоска в результате потери любимого человека, потери физической или эмоциональной, вполне объяснима. Здесь требуется время, чтобы зажила душевная рана или, говоря аналитическим языком, нужно время, чтобы либидо отсоединилось от объекта, к которому оно было привязано (любовь – это есть вкладывание человеком своего либидо в кого-то или что-то, либидинозная инвестиция объекта), с тем, чтобы потом, не сразу, но прикрепиться уже к другому объекту. В процессе этого движения либидо человек проходит работу горя, оплакивает потерю и освобождается от эмоциональной зависимости от утраченного объекта любви. Надо отметить, что каждые новые отношения обогащают человека, дают новые ощущения, его личность как бы впитывает в себя частичку любимого человека.

Однако не всегда можно найти причину депрессии, тоски, печали или имеющаяся причина не соответствует силе реакции. Дело в том, что внешнее событие, даже не очень значительное может оживить ту душевную боль, которая была пережита раньше, возможно даже в младенческом возрасте. И теперь те чувства, которые, конечно, сознательно не помнятся, переносятся на другого человека из текущей реальности.

Что это могло быть за горе, утрата, которые оставили такой отпечаток в душе? Прежде всего, является фактом то обстоятельство, что само психологическое развитие человека является травматичным. Каждый человек в свой жизни, начиная с рождения, сталкивается с ситуациями травматичными, болезненными, способными подорвать его веру в себя, доверие к окружающему миру и, в конечном итоге, его способность любить и быть счастливым. Это универсальные ситуации, общие для всех, но от индивидуальных особенностей, от поведения ближайшего окружения, особенно матери, зависит насколько глубокий след оставят эти события в душе. Первый травматизм ребенок переживает в момент рождения: Нирвана сменяется потоком ощущений, впечатлений, боли, раздражения. Отсюда вечные поиски людьми потерянного рая, блаженства, Нирваны, стремление к слиянию с Вечностью, то есть мечта о возвращении в материнскую утробу.

Следующую травму наносит ребенку реальность, когда 2-3х месячный малыш начинает осознавать, что мир не вертится вокруг него, мама существует не только для того, чтобы его ублажать, удовлетворять его потребности, что иногда она уходит, заставляет тем самым его страдать. Он не может управлять реальностью, сам творить молоко, когда хочет есть, а должен ждать.

Ребенок начинает понимать, какой он маленький, слабый, бесконечно зависимый. В это же время он впервые испытывает чувство вины, поскольку для него становится ясным, что именно на маму, которую он любит, которая его кормит и дает ему любовь, заботу, он также направляет и свою агрессию, на нее он злится, ее кусает (это и проявление собственно агрессивного влечения, существующего с рождения, а также месть матери за разочарования, которые неизбежны). Если мать в этот период сможет принять, не слишком обижаясь и злясь, не впадая в отчаяние, агрессивность своего ребенка, а он в свою очередь убедится, что не разрушает мать и она не отворачивается от него, что она его по-прежнему его любит, то эта так называемая депрессивная позиция (см. работу М.Кляйн) будет ребенком пережита благополучно, тревоги значительно уменьшатся.

Ребенок сможет в дальнейшем любить и принимать других такими, какие они есть, его собственная агрессивность, необходимая, способствующая развитию, не будет им подавляться и направляться на себя. Ребенок также будет способен испытывать чувство вины (далеко не все люди способны испытывать чувство вины) и, как ее результат, стремление восстанавливать, репарировать поврежденный объект (материнскую грудь), что является основой любого творчества, многих сублимаций. Отказ от младенческого всемогущества, когда ребенок в психологическом смысле был еще частью своей всемогущей матери, дает в конечном итоге человеку свободу: не нужно быть идеальным, не нужно уметь и делать все и за всех, а значит, не нужно и нести ответственность за все в мире, а можно просто быть самим собой, быть довольным собой, получать удовольствие даже от малого.

Еще один удар ребенок испытывает, когда в возрасте 3-5 лет он понимает, что не может быть одновременно и мальчиком и девочкой. Под влиянием страха наказания, кастрации, потери любви родителей, он отказывается от своих посягательств на обладание мамой и папой и «устранение» соперника, а должен смириться с тем, что он маленький и нужно ждать еще сколько-то лет, пока не станешь взрослым и не найдешь себе еще лучшую девочку, чем мама или еще лучшего мальчика, чем папа. Принятие этой ситуации избавляет от того, чтобы быть постоянно преследуемым страхом кастрации и переживанием преследующего чувства вины.

Признание своей смертности, конечности бытия является также непростой задачей, даже для взрослого человека. Принятие этого факта учит человека жить сегодняшним днем, наслаждаться текущим моментом, а желание вечного существования реализовывать в рождении детей, в рождении всего нового, что останется жить и после него.

Все эти ситуации – ситуации разочарований, потери иллюзий, горя, всегда сопровождаются большей или меньшей депрессией. И поскольку они универсальны, все люди проходят через эти испытания, получается, что каждый человек несет в себе депрессивный потенциал. И в последующем, в каких-то травматичных ситуациях могут всплыть прежние переживания тревоги, страхи, фантазии и спровоцировать депрессивные состояния.

Депрессивность и депрессия

Есть люди, которые с детства выглядят грустными, не доверяют миру, окружающим людям, не верят в себя, считают себя недостаточно хорошими, а то и плохими, недостойными любви, то есть депрессивность – их обычное состояние и они не знают, что можно жить, чувствовать себя иначе. Не вдаваясь в тонкости метапсихологии, можно сказать, что причиной такого восприятия себя и мира являются неудовлетворительные отношение с матерью или человеком, ее заменяющем, которые человек пережил в самом раннем детстве. В силу различных причин: собственной депрессии, тяжелых переживаний в это время, сильной тревоги и т.д. мать не могла быть достаточно восприимчивой к эмоциональным потребностям своего ребенка, отвечать адекватно на его потребности. А мать для ребенка в младенчестве – это весь мир, отношения, которые устанавливаются у него с матерью являются до некоторой степени прообразом всех дальнейших отношений. Регулярный опыт понимания и адекватного удовлетворения потребностей, как физических, так и эмоциональных, формирует картину мира понимающего, принимающего, которому можно доверять. И наоборот, недостаточность такого опыта становится для ребенка свидетельством того, что мир жестокий, непонимающий, фрустрирующий, доверять ему нельзя. Но одновременно это приводит к тому, что и себя ребенок считает недостаточно хорошим, недостойным любви. Есть и еще один источник этой «плохости». Фрустрация (разочарование, причинение страдания) вызывает обиду, злость, но в описанной ситуации ребенок не смеет выразить эти чувства своей матери, боясь ее огорчить, даже разрушить, он опасается, что его перестанут любить, накажут, мама исчезнет. Тогда эта злость и ненависть не проявляется вовне, а направляется внутрь, на себя, что приводит к восприятию себя как плохого.

Если же ребенок реально теряет кого-то из родителей в результате развода, смерти, это автоматически рождает в нем уверенность в том, что это несчастье произошло из-за него, из-за того, что он был недостаточно хорошим, сделал что-то плохое. Поэтому, когда с ребенком не обсуждают такие ситуации, даже с маленьким, он сам себе все объяснит и потом всю жизнь будет жить с бессознательным чувством вины.

В том, какие отношения мы устанавливаем с людьми, как выбираем объекты любви, очень большую роль играют те модели отношений, которые мы впитали с молоком матери. Например, воспринимая себя плохим, человек будет стараться всем и себе доказать, что он хороший, добиваться, чтобы его ценили, любили. Ему нужен партнер, который будет залатывать его нарциссические раны. Но, в то же время, бессознательно этот человек может находить себе таких партнеров, которые станут его обесценивать, бросать, тем самым подтверждая его плохость.

Подобные механизмы работают и при депрессии. В этом случае есть фиксация на ранних отношениях, недостаточно удовлетворительных. Депрессия всегда связана с переживанием потери, утраты: любимого человека, отношений с ним, а также с любым разочарованием, крушением надежд, иллюзий. Во всех этих случаях человек теряет что-то, к чему он был сильно эмоционально привязан. Если опыт ранних отношений с матерью был прочным, не слишком разочаровывающим, то в этих сложных жизненных ситуациях человек переживает печаль, он горюет, оплакивает потерю, но потом направляет свой интерес, любовь на что-то новое. В случае депрессии этого не происходит. Здесь мы видим невозможность разделиться, отпустить. Хотя в реальности этого человека уже нет, он как бы продолжает существовать внутри человека. Продолжаются внутренние диалоги, упреки, обвинения, которые направляются на самого себя. Кажется, что все произошло по вине самого человека, он плохой, сделал что-то не так, возможно должен искупить вину. Главный симптом депрессии – плохое настроение; нет настроения, настроя ни на кого и ни на что, невозможно любить, нет желания устанавливать связи, ничто не вызывает интерес. Это объясняется тем, что сердце человека не свободно, оно продолжает любить покинувший его объект.

Мания является попыткой обратить депрессию в противоположность, таким образом, мания – это защита от депрессии. Она характеризуется триумфом Я над объектом, когда Я уже более не зависит от любви объекта. Человек тогда чувствует свое всемогущество, способность управлять и подчинять себе объект, от которого, и от любви которого он раньше так зависел.
Принципы лечения

Лечение разных форм депрессии имеет как общие черты, так и отличия. Меланхолическая депрессия (МДП) требует назначения антидепрессантов под наблюдением психиатра. Если есть суицидальные мысли, намерения, то госпитализация является крайне желательной. Антидепрессанты хорошо помогают и при невротической депрессии с выраженной симптоматикой. Однако антидепрессанты – это не панацея. Применение антидепрессантов у депрессивных личностей, склонных к зависимостям, может сформировать новую зависимость, уже от антидепрессантов. Кстати, совместное употребление антидепрессантов и алкоголя является опасным для жизни из-за крайне неблагоприятного взаимодействия химических компонентов. Эффект от лечения антидепрессантами депрессивности, которая является частью личности весьма сомнителен.

Психоаналитическое лечение депрессии, хотя и не быстрое, но самое эффективное. Но речь идет о психоанализе и психоаналитической психотерапии, а не о поведенческой, рациональной, поддерживающей и т.п. психотерапии. Только глубинная проработка часто очень ранних нарциссических травм, нарциссической дефицитарности поможет выйти из длительной депрессии.
В ходе психоанализа становятся сознательными бессознательные до этого паттерны отношений, анализируются их истоки. Человек учится по-новому воспринимать себя и мир, выходит из порочного круга страдания.

Депрессия у детей

Можно ли представить себе, что маленький ребенок переживает депрессию? Оказывается, что даже тяжелые депрессивные состояния могут быть у грудных детей. Впервые детскую депрессию описал Рене Шпиц в 1945г. на основе наблюдений за детьми из детских домов и интернатов, у которых после разлучения с матерью наблюдались значительные изменения: ребенок хуже ел, чаще болел, был безучастен к окружающему, отмечалась задержка психического и физического развития вплоть до таких состояний, когда ребенок впадал в прострацию, отказывался от еды и, в конце концов, умирал. Последнее состояние Шпиц назвал «госпитализмом». Подобные проявления можно наблюдать и сегодня в детских домах, больницах, но также во всех ситуациях, где нарушается эмоциональная связь с матерью.

Шпиц дал название этой депрессии: анаклитическая депрессия.

Термин «анаклицизм» происходит от греческого «ana-klinein», что означает «опора на». Речь идет об «опоре» на мать или человека, который ее замещает. Мать удовлетворяет физические потребности ребенка, дает ему регулярный опыт удовлетворения его нужд, она также отвечает на эмоциональные запросы ребенка: смягчает тревогу, говорит с ним, называет словами те зачатки эмоций, которые наблюдает постоянно у ребенка. Таким образом, мать позволяет младенцу постепенно открывать мир, свое Я. Ребенок направляет на мать все свои эмоции, чувства, влечения, как любовные, так и разрушительные, агрессивные. Мать их принимает, «перерабатывает, обезвреживает» и возвращает ребенку в уже символизированном виде, она может приласкать ребенка, утешить его, снять напряжение.

В ситуациях, когда мать физически отсутствует (после предшествующего периода благополучного общения), некому выполнять эту функцию «эмоциональной опоры», даже если физические потребности ребенка удовлетворяются. Все эмоции, влечения тогда направляются на себя и оказываются разрушительными, поскольку у маленького ребенка еще не сформировано мышление, он не может справиться с этим натиском и у него развивается самая настоящая депрессия. В случае госпитализма, то есть тотального эмоционального дефицита, изменения в психике ребенка необратимы.
У детей дошкольного и младшего школьного возраста депрессия проявляется нарушениями поведения, конфликтностью, отсутствием интересов, побуждений, снижением успеваемости в школе, частыми соматическими заболеваниями, а вот на грусть, плохое настроение дети почти никогда не жалуются.

В подростковом возрасте в большей или меньшей степени депрессию переживают все. Это возраст кризиса идентичности, время дезидеализаций, разочарований в родителях и прежних авторитетах, крушений многих илюзий. Любая даже незначительная травма может вызвать довольно выраженные реакции у подростка в силу нестабильности его психической структуры. Но в подростковом возрасте нужно быть особенно осторожными с диагнозами, поскольку, несколько утрируя, но можно сказать, что для этого возраста нормой является сама ненормальность.

Выводы для шефства:

Главная причина депрессий, особенно у ребёнка - неудовлетворительные отношения с близким взрослым во время детства или же их отсутствие.  Регулярный опыт понимания и адекватного удовлетворения потребностей, как физических, так и эмоциональных, формирует картину мира понимающего, принимающего, которому можно доверять. И наоборот, недостаточность такого опыта становится для ребенка свидетельством того, что мир жестокий, непонимающий, доверять ему нельзя.

Следовательно, ребёнку, хотя бы на более поздних этапах, необходимо предоставить возможность установления доверительных отношений.